Против ветра - Страница 61

— А как же иначе? — язвит она, показывая мне и всем остальным, что тоже не лыком шита. — Сначала его убили.

— Совершенно верно. Сначала его убили. Но в тот вечер, в тот вечер, когда вы поехали в бар, машины-то у него не было. Она была в ремонте, а машину напрокат, по вашим словам, он не взял.

Договаривая эту фразу, я поворачиваюсь лицом к присяжным. Они смотрят то на меня, то на нее.

Она снова ерзает на стуле — попалась в собственную ловушку.

— Черт! — вдруг говорит она. — Как это я могла забыть?

— Забыть что?

— Что машина Ричарда была в ремонте. — Она облизывает губы, прежде чем сломя голову броситься в наступление. — Знаете, на самом деле все было по-другому, сначала мы покатались, затем, как вы и говорили, его прихватили, так что пришлось нам в тот вечер добираться на перекладных.

— В самом деле? — сухо переспрашиваю я, поворачиваясь к присяжным. Какой же я все-таки молодец — только что уличил главную свидетельницу обвинения в самой беззастенчивой лжи!

— Ну да. А как, по-вашему, мы бы добирались до места? Вы когда-нибудь пробовали ездить на автобусе в наших краях?

В задних рядах у кого-то вырывается смешок. Мартинес грохает судейским молотком по столу.

— Вы попросили подбросить вас до бара «Росинка»?

— Ну да. Теперь я припоминаю.

Наверное, зрелище было еще то. Длинноволосый гомик на пару с девицей, у которой вид потаскухи ценой в два доллара.

— Из чего следует, что, рассказывая ранее суду о том, что вы поехали с ним туда на машине, вы лгали.

— Я совсем забыла! Вы что, сами никогда ничего не забываете? — Сквозь пудру на лице у нее проступает пот, на платье под мышками расплываются влажные пятна.

— Вы принесли присягу, госпожа Гомес, — напоминает ей Мартинес. — Важно вспомнить все, что в ваших силах.

— Выходит, — подхватываю я, — когда вы говорили всем нам — мне, судье, присяжным, когда говорили, что некому было отвезти вас домой после того, как, судя по вашим словам, Ричард Бартлесс смылся, испугавшись моего подзащитного и его дружков, это не соответствовало действительности? — Она уже целиком в моей власти. — Вообще говоря, он смылся еще до того, как мои подзащитные появились там, не так ли? — Ни с того ни с сего я срываюсь на крин, мой голос эхом отдается от стен зала.

— Нет!

— Протест!

— Они даже никогда не видели друг друга?

— Нет!

— Протест!

— Протест отклоняется! — отрывисто бросает Мартинес Моузби.

— Возможно, вы в одиночку добрались туда на перекладных или попросили, чтобы вас подбросили, но не захотели таким же способом возвращаться домой поздно вечером. Вы скорее предпочли прокатиться на мотоцикле вместе с симпатичным парнем, которого, может, немного и побаивались, но он от этого только выигрывал в ваших глазах. Разве не так было на самом деле, Рита?

Я несусь вперед сломя голову, она совсем запуталась и не знает, что теперь делать.

— Протест! — Моузби красный как рак брызжет слюной. Такое впечатление, что его вот-вот хватит апоплексический удар.

— Снимаю вопрос, Ваша честь. — Я улыбаюсь судье: — Прошу-прощения-если-я-зашел-слишком-далеко-но-мне-надо-было-докопаться-до-истины, — так примерно можно истолковать мою улыбку.

— Не выходите за рамки дозволенного, господин адвокат, — мягко журит меня Мартинес. Этим меня не проймешь.

— Да, сэр. Прошу прощения.

— Продолжайте, пожалуйста.

Отпив из стакана с водой, я снова подхожу к Рите.

— Вернемся к тому, что произошло в баре. В «Росинке». Вы туда часто заходите?

— Когда как.

— Вы хотите сказать, смотря за чей счет?

— Вроде того. Если в этот день дают зарплату, то обычно да.

— А одна вы там когда-нибудь бывали?

— Ну да, время от времени. Но не в тот вечер! — с жаром добавляет она. — В тот вечер я была там вместе с Ричардом.

— Да, вы говорили. Вы вместе добирались туда на перекладных.

Она кивает. Теперь заставить ее разговориться сложнее.

— Начали пить в семь — вы сказали, что пришли туда примерно в это время.

— Около того.

— И пили до самого ухода.

— Время от времени. Не думайте, что я опрокидывала один стакан за другим!

— То есть начиная с семи вечера и до двух утра.

— Ну да, но не все время. Денег-то у меня было немного. Так что приходилось экономить.

— А Ричард не угощал вас? Предположим, что он там был.

— Он там был. Ну да, угостил несколько раз.

— А еще кто-нибудь? Другие парни?

— Может, двое… ну да, двое парней еще угощали.

— Каждый из них угостил несколько раз.

— Ну да.

— А что вы пили? Текилу? — Догадаться нетрудно.

— Да, немного, в ведерке со льдом.

— Значит, текилу из ведерка со льдом, запивая водой. Наверное, и несколько банок пива в придачу.

— Я не очень-то пью пиво в барах, — качает она головой. — У меня почки слабые. Разве что одна, дома.

— Значит, в основном баловались текилой.

— После текилы у меня не бывает похмелья, — кивает она.

— Подумать только — текила с семи вечера до двух утра! На вашем месте я бы давно уже отрубился!

— А у меня после нее ни в одном глазу, — говорит она, льстя самой себе. Словно речь идет о чем-то таком, чем нужно гордиться. Вообще-то говоря, сам я всегда так и считал. Может, теперь лучше переменить точку зрения?

— Если бы я столько выпил, то сомневаюсь, что смог бы вспомнить, как меня зовут, не говоря уже о том, что вообще произошло в тот вечер.

— А вот я помню! — с вызовом отвечает она. — Помню, причем довольно отчетливо.